Цветок Криса Уолстона

Последние десять лет дизайнер Крис Уолстон работал в Медельине, Колумбия. Он несколько раз переезжал в город, но последние три года его студия располагалась в доме 1920-х годов в районе Прадо-Сентро, более старой (и более грубой) части центра города, заполненной колониальными зданиями. Его рабочее пространство также показывает свой возраст: земляные стены, выкрашенные в кобальтово-синий цвет, полы, выложенные оранжево-красной плиткой, и соломенная крыша из травы и бамбука. Он не сильно изменился, когда переехал сюда, и это подходящее место для очень тактильной мебели и предметов, которые Уолстон создает там. В углу лежат шестифутовые пучки яре, лозы, которая растет в джунглях и ждет, чтобы ее вплели в шкафы и шезлонги, а в другой комнате стоит массивный кусок терракоты (Уолстон заказывает материал два тонн за раз), выкопанный прямо на склоне горы в паре сотен миль отсюда. Его полки заставлены литыми алюминиевыми сосудами, выкованными на литейном заводе в нескольких кварталах от студии, а также восковыми моделями цветов, ожидающими отливки в бронзу.

Дизайнер особенно очарован тем, как в разных регионах мира используются такие материалы, как глина и натуральные волокна. «Я полный фанат материалов», — говорит он. Он отмечает, что техника плетения стула из ротанга в Индонезии сильно отличается от той, которая используется для изготовления сиденья яре в Колумбии, хотя оба они считаются «плетеными». Его исследование этих методов работы с материалами началось с его исследований в области производства стекла в RISD и продолжилось во время его исследования Фулбрайта в 2014 году по мелкосерийному производству товаров для дома в Медельине, в котором рассматривались такие предметы, как алюминиевые кувшины для шоколада и терракотовые кирпичи. Сегодня его практика сочетает эти постоянные исследования с дерзкими, максималистскими формами. Его серия стульев Nalgona изготовлена ​​с использованием техники ткачества, имеющей доколумбовые корни, но их формы — это манерная дань уважения большим задницам и частям тела. Точно так же его коллекция шкафов, столов и люстр «Затерянные в раю» представляет собой сверкающий взрыв разноцветных листьев монстеры, калл и папоротников, сделанных из алюминия, отлитого в песке, — еще одна техника, история которой насчитывает тысячелетия. Уолстон даже дал название журнальному столику, который выглядит как дюжина ног, сдвинутых вместе после оргии.

Одним из самых давних увлечений дизайнера материалами была терракота, материал, к которому он возвращался на протяжении всей своей карьеры. Во время своего исследования Фулбрайта Уолстон изучал его повсеместное распространение и ценность в ландшафте Медельина. Поскольку этот материал веками использовался для черепичных крыш города и широко использовался для строительства неформальных поселений для малообеспеченных слоев населения, покрывающих городские холмы, его считают дешевым, старомодным материалом. Он заметил, например, что дорогие цветочные магазины красят все свои терракотовые горшки в серый цвет, чтобы они выглядели как бетон. «Они стали своего рода бруталистами или современными», — говорит он. В 2017 году Уолстон начал делать мебель из терракоты, чтобы привнести в дом необработанный древний материал. Эти ранние предметы — массивные стулья, которые можно было использовать как цветочные горшки — стали хитом, были представлены в Times и выставлены на выставке Design Miami. Совсем недавно Уолстон снова взялся за терракоту, чтобы создать еще более дикие формы, которые отдают дань уважения другому вездесущему элементу Медельина: растениям и цветам. В Колумбии это индустрия с оборотом в миллиард долларов, и каждый день Уолстон видит грузовики, наполненные подсолнухами, герберами и райскими птицами, путешествующими между фермами высоко в горах на рынки вокруг его студии. Даже его собственный задний двор зарос лозой сидра (фрукт, похожий на нечто среднее между картофелем и манго), которую ему подарил сосед. «Меня часто поражает то, насколько жив Медельин», — говорит он. Все эти фрукты и цветы появляются в новой серии Уолстона «Flower Power», которую можно увидеть в Future Perfect до 30 июня. Стулья и лампы представляют собой извержение глиняных цветов, украшенных гигантскими бронзовыми муравьями, которых он отлил из найденных им игрушек. в долларовом магазине. Уолстон описывает коллекцию как «изысканный труп» цветов, но это также история городского пейзажа Медельина, сконцентрированная в потрясающе выразительных объектах.